Пояс неверности - Страница 46

– Управимся быстро, Булькатый ничего не узнает. Откажешься – я тебя пристрелю, мне терять нечего. Потом отловлю братка из команды Булькатого, тот все равно покажет. Видишь, и тебе терять нечего. Куда рулить?

Гоги пришлось показывать дорогу.

Тост Хачатур Каренович произнес от всей души. Пожелал долгих и прекрасных лет жизни не только имениннику, но и всем его родным, перечислив их по очереди, причем это было длинно, весомо, с паузами и юмором. Если б Адам Рудольфович не знал истинных мотивов прихода на торжество фактически врага, он разрыдался бы от столь лестных слов, сказанных в его адрес. Но после тоста лишь скромно поблагодарил, предчувствуя, что впереди выяснение отношений. Конечно, многие были поражены явлением Хачика на банкет. Уж кто-кто, а Хачик и Булькатый – две несовместимые субстанции. Когда гости разбрелись – кто курить, кто танцевать, – Хачатур Каренович предложил поговорить. Адам Рудольфович с готовностью проследовал с гостем в отдельный кабинет.

Но и Хачатуру предстоящий разговор не в кайф. У него ведь были в руках Лия, ее мальчишка и Каракуль, практически держал документы. Так промахнуться из-за собственной доверчивости! А Тимоха лишний раз подтвердил, что верить нельзя никому, поэтому, когда он и Булькатый устроились в креслах, заранее не верил всему, что скажет Адам. Серьезных конфликтов между главами кланов до этого дня не было, однако деньги делают свое черное дело – чем больше их имеешь, тем больше хочется. Таков Булькатый, возмечтавший забрать порт. Если б только в этом было дело, Хачатур никогда не пошел бы на переговоры, ведь ликвидировать проблему можно и другим способом, при котором человек замолкает навеки. Но у Адама Лия, а у Лии документы, значит, из Адама следовало сделать временного союзника. Позже «отблагодарит» за скромное желание забрать порт.

Хачатур Каренович нанизал на вилку несколько кусочков ананаса, отправил в рот, прожевал и только потом спросил:

– Где ти держишь Лия?

– Извини, дорогой, не скажу, – сладко улыбнулся Адам.

Хачатур Каренович приготовился к чему угодно, только не к откровенным проявлениям недоверия. Здесь привыкли изъясняться завуалированно, маскируясь под искреннюю дружбу, которой грош цена в базарный день. Обычно обе стороны подразумевают за словами подтекст, выстраивают тактику бесед и вычисляют правду тоже по подтекстам и тоже юлят при том. А сегодня Адам Рудольфович одной фразой задал иной тон, означавший: мне на тебя плевать. Хачик мгновенно сориентировался, хотя нутро его вскипело от негодования. Открыться врагу – это надо быть полным идиотом. Нет, он намеревался гнуть свою линию даже ценой унижений, посему наивно распахнул глаза:

– Пачему?

– Потому что Лия мне самому нужна.

– Не понял, – так же наивно сказал Хачик, хотя все прекрасно понял.

– Я заберу у нее бумаги. Все, что касается меня, оставлю себе, а остальное отдам тебе. Тогда делай с ними что хочешь. Согласись, сидеть на крючке даже у тебя неприятно.

«Шакал! – подумал Хачатур Каренович. – Меня хочет держать на крючке».

– Ти знаешь, что Каракуль сбежал от легавых? – выставил заготовленный аргумент Хачатур Каренович.

– Естественно, знаю. Какое это имеет отношение ко мне?

– Пирямое. Каракуль знает, что Лия держишь ти.

– А ты откуда знаешь, что он знает?

– Звонил мне. Это он обещал нам траурний марш, эсли с Лия будут плохо обращаться. Ти хорошо с ней обращаешься? – И Хачатур покосился на собеседника с самым искренним сочувствием.

– Каракуль угрожал? – рассмеялся Адам Рудольфович. – Неслыханно! Он полоумный. И ты его опасаешься?! Да я подниму своих...

– Не торопис, – упредил бахвальство Булькатого Хачатур. – Вот об этом и хачу поговорит. Каракуля должни били убрат ночью, но он бежал. Бежал из ментовки!

– Он один! – презрительно фыркнул Адам Рудольфович. – А один в поле не воин. Это русская пословица, не слыхал?

– Слихал, слихал, – несколько раз покачал головой Хачатур Каренович, как китайский болванчик. – Ти не видел, как он дрался. А ми с Алексом не раз видели. Говоришь, адын? Сколько людей в милиция? А Каракуль бил адын. И бежал. Он умний, хитрий, ловкий. Эсли ми его не поймаем, боюсь предположит, что будет. Надежно ли ти спрятал Лия?

– Не сомневайся, – уверенно заявил Адам. – Только я не въеду, этот Каракуль будет рисковать шкурой из-за бабы? Он что, больной? На кой хрен она ему?

– Может, это любов, – пожал плечами Хачатур, он тоже не понимал Каракуля. – А может, хочет бумагами шантажироват нас. Он очень опасен, пойми. И от него надо избавиться. Эст пиридложение. Отдай мне Лия, а уж я заманю его. Идет?

– Не пойдет, – заерзал Адам в кресле, все-таки неспокойно стало на душе. Раз Хачатур придает такое значение Каракулю, значит, он на самом деле опасен.

– Ми с тобой здэсь равние по силе, – с легким упреком сказал Хачатур. – Ти не с теми завел дружбу. Тимоха, Шкалик – шваль, их пора на помойка викинуть. А ти строит козни сталь против меня. Нехорошо. Ти подумай, с кем вигодно сойтись.

Внести раздор в стройные ряды врага – это вторая цель Хачатура Кареновича. Тимоха ему абсолютно безразличен, но сплочения низших кланов с высшими нельзя допускать. Булькатый вон и Шкалика пригласил на празднование, чего никогда не делал. Отсюда вывод: серьезную закрутил интригу, даже не интригу – атаку на Хачатура. Адам же вознегодовал:

– Это ж кто развонялся против меня? Какая падла хочет нас поссорить?

– Тимоха, друг мой, Тимоха, – печально доложил Хачатур. – Он пириходиль ко мне. Донес, что ти хочешь забрат у меня порт. И про Лия узнал я от него.