Пояс неверности - Страница 30

– Кошка, – ответил Каракуль, затем уставился на экран.

Да, кино не для слабонервных, самому противно. Сева вообще отвернулся, Руслан изучал обвиняемого исподлобья, внимательно следил за ним и Артем. А Каракуль не сводил глаз с экрана, при этом лицо его оставалось бесстрастным. Мысленно он вычислял, кто и зачем отдал кассету легавым. Когда запись закончилась, Артем продолжил допрос:

– Вы и сейчас будете отрицать, что не совершили акт насилия?

– Я пока еще ничего не отрицал, – посмотрел на него Каракуль без паники, страха и дрожи, что в его случае было бы вполне закономерно. – А вам не пришло в голову, что мы с ней так занимаемся любовью?

– И вы всегда рвете на ней одежду?

– А потом покупаю. Нам так нравится.

– А царапины? На пленке зафиксировано, как она вас царапала, отбиваясь.

– От страсти.

– И плакала от страсти? Оскорбляла вас?

– Именно.

Артем откинулся на спинку стула, сверлил взглядом Каракуля, который оставался на удивление спокойным, даже легкой нервозности не наблюдалось.

– Мы с вами беседовали примерно месяц назад, – напомнил Артем. – Вы говорили, что находились при Алексе постоянно. И в день, когда в него выстрелили, вы тоже были с ним...

– Не с ним. У кладбища, – поправил Каракуль.

– Я знаю. Еще с вами были два человека. Убийца точно знал день и час, когда Алекс пойдет на кладбище, наверняка пришел туда раньше его. Скажите, не приходила мысль, что Алекса кто-то сдал из своих? То есть назвал заказчику время прибытия на кладбище?

– Тогда не приходила, сейчас я думаю, что именно так и было.

– И вы кого-то конкретно подозреваете?

– Конкретно нет. Вы думаете, что это я сдал его?

– Нет. Я узнавал, вы были преданы ему. Один раз благодаря вам не состоялось покушение на него. И вообще, вас характеризуют с положительной стороны телохранители и водитель Алекса, я вчера имел с ними беседу. Только мне странно, что положительный человек изнасиловал девушку.

– А что по поводу насилия говорит охрана? – с видимым равнодушием спросил Каракуль.

– Ничего. Они об этом ничего не знают, но, я думаю, врут.

– Вот видите, не знают. Потому что не было изнасилования.

– А запись есть. Кто-то снял этот факт, отдал нам. Хорошо, допустим, у вас стиль такой – заниматься сексом с насилием. Но нам стало известно, что из сейфа Алекса похитили документацию. Что вам об этом известно?

– Ничего, – невозмутимо соврал Каракуль.

– И вы насиловали Лию, чтобы она отдала бумаги, – продолжил Артем.

– Сделайте очную ставку с тем человеком, кто вам это рассказал.

– Значит, вы все отрицаете?

– Ну, так выходит, – опять пожал плечами Каракуль.

– Вы ведь воевали, были отмечены наградами. Как вас занесло в... такой переплет?

– Работа у меня такая. – И Каракуль пристально уставился на Артема. – Короче, должно быть ее заявление, без него ваша запись – тьфу.

– Ошибаешься, – хмуро сказал Руслан, писавший протокол допроса. – Есть кассета, и дело мы можем завести без пострадавшей стороны.

– Что ж, на сегодня достаточно. – Артем протянул Каракулю исписанные листы. – Прочтите и распишитесь.

Каракуль внимательно читал, но вот оторвался от листа:

– Здесь ничего не сказано о документах из сейфа, – и посмотрел на Руслана абсолютно без выражения. – Ну ладно, подпишу.

Каракуль положил лист на стол Артема, долго пристраивал руки в наручниках, но все-таки подписал. Его увели.

– Артем, так не делают, – угрюмо произнес Руслан и вдруг взорвался: – Мы же договорились, что ни слова о моем источнике.

– Извини. Просто надеялся выбить его из равновесия.

– Ты не понял, что он ничего не скажет? Потому что шкурой дорожит. Видел, как он на меня посмотрел? Если догадается, вычислит моего информатора, тому крышка. Знаешь, что сделали с одним парнем, когда его вычислили? Выпустили кишки! Он умирал долго, держа в руках свои кишки! Я жалею, что доверился вам. Да пошли вы!..

Руслан ушел, хлопнув дверью. Сева громко выдохнул:

– Я отнесу телик начальнику?

– Погоди, я еще посмотрю. А кто из вас говорил, что Каракуль дуб?

– Ну, я, к примеру.

– Это мы втроем дубы. Ну ладно, будем надеяться, что все обойдется, Руслан остынет. А ты включи-ка. Что-то в этом акте насилия не то. Каракуля повезли в порт, а ведь не имеют права вывозить. Хоть бы глазком взглянуть на эти бумаги, что в них. Почему его Хачик сдал? О чем хочет с ним договориться сейчас? И где Лия с сыном?

Каракуля посадили в ментовозку, с ним в машине находились еще два милиционера. Глядя на автоматы и серьезные лица, преисполненные долга, он подумал: «На расстрел везут, что ли?»

Антон выспался в машине, а с раннего утра долго изучал в щель гаража двор и дом. Усилия выбраться оказались напрасны. Предстояло подождать, когда откроют гараж. А ведь на улице светло. Антон обшарил гараж, где стояли четыре машины, все импортные. Одна была неисправна. Он подвел Раджа к воротам гаража, приказал шепотом:

– Радж, место! Сидеть! – Радж уселся, а Антон залез в неисправную машину, высунув голову из двери, скомандовал тихонько: – Радж, голос!

Пес смотрел на него удивленно, Антоша повторил команду.

– Гав! Гав! – с неохотой пролаял Радж и повернул голову к мальчику.

Несколько раз заставлял Антоша лаять Раджа. Наконец ворота гаража открылись, вошли Кизил и Сашко. Радж сорвался с места, подпрыгнул, играючи. Сашко погладил его:

– Проголодался? Будешь знать. Идем поешь.

Радж вдруг рванул к неисправной машине, но Сашко его призвал:

– Ко мне, Радж! Рядом! – Пес послушно подбежал, Сашко взял его за ошейник. – А как ты из джипа выбрался, а? Слушай, Кизил, разве мы открывали вчера джип?